Неточные совпадения
Михаил Макарович и Калганов, все время
допроса входившие и уходившие из
комнаты, на этот раз оба опять вышли.
Дело в том, что Грушеньку хоть давеча и удалили, но увели не очень далеко, всего только в третью
комнату от той голубой
комнаты, в которой происходил теперь
допрос.
Она уселась в хозяйской
комнате, хозяев выгнала и приказала Даше привести к себе ту.Начался серьезный
допрос.
Дальнейшие
допросы пошли еще живее. В нашу
комнату поминутно прибывали тетюшские, новооскольские и другие Депутаты, которых, очевидно, спрашивали только для проформы. По-видимому, они даже через
комнату"искуса"проходили безостановочно, потому что являлись к нам совершенно бодрые и веселые. Мало-помалу общество наше до того оживилось, что Прокоп при всех обратился к Кирсанову...
— Н-да-с, не дурно! Селедками, например, кормили и пить не давали… в нетопленой
комнате по трое суток сидеть заставляли… спать не давали. Чуть ты заснешь, сейчас тебя уж будят: «пожалуйте к
допросу!» А
допросы все, надо вам сказать, все ночью у них происходят. Ну-с, спросят о чем-нибудь и отпустят. Ты только что прилег, опять будят: «еще к
допросу пожалуйте!» И вот так-то все время-с!
Позвали к
допросу. Когда Катя входила в просторную
комнату особняка, где ждал
допрос, ее вдруг стала трепать такая дрожь, и так забилось сердце, что Катя пришла в отчаяние.
— А лица такие неприятные, глаза бегают… Но что было делать? Откажешь, а их расстреляют! Всю жизнь потом никуда не денешься от совести… Провела я их в
комнату, — вдруг в дом комендант, матрос этот, Сычев, с ним еще матросы. «Офицеров прятать?» Обругал, избил по щекам, арестовали. Вторую неделю сижу. И недавно, когда на
допрос водили, заметила я на дворе одного из тех двух. Ходит на свободе, как будто свой здесь человек.
В том же особняке, куда Катю водили на
допрос, где она сидела в подвале, ей дали свидание с отцом. Ввели Ивана Ильича в
комнату и оставили их одних. В раскрытые окна несло просторным запахом моря и водорослей, лиловые гроздья глициний, свешиваясь с мрамора оконных притолок, четко вылеплялись на горячей сини неба.
На Нижней улице ему указали на другой желтый дом, с двумя будками. Архип вошел. Передней тут не было, и присутствие начиналось прямо с лестницы. Старик подошел к одному из столов и рассказал писцам историю сумки. Те вырвали у него из рук сумку, покричали на него и послали за старшим. Явился толстый усач. После короткого
допроса он взял сумку и заперся с ней в другой
комнате.
Наконец день
допроса настал. Николай Леопольдович совершенно больной поехал в окружной суд, в здании которого помещаются и камеры следователей. В приемной
комнате, в третьем этаже, с мозаичным полом и скамейками по стенам, ему пришлось дожидаться недолго. Его попросили в камеру, помещающуюся в так называемом «прокурорском» коридоре.